После этого я побывал в десятках разных тропических стран. Мне довелось сделать несколько рейсов на корабле Науки «Витязь». Месяцами мы работали в районе экватора, делая замеры глубин, исследуя состав воды, поднимая пробы грунта со дна моря . «Мы»- разумеется ученые, которые были на борту судна. Я был всего лишь радистом.

      Побывали на многих островах Тихого океана (Новая Гвинея, Новая Британия, Тонга, Самоа, Фиджи и так далее). Моряки редко по долгу задерживаются на одном судне. Возвратившись из отпуска, обычно оказывается, что твое судно где-то далеко. И вернется не скоро. Тебе дают новое назначение. Так я оказался на т/х «Гриша Акопян» - грузовом теплоходе (как сейчас говорят «сухогрузе»- в те времена этого неблагозвучного чем-то слова не существовало).

      Возили мы и лес в Японию и соль в Охотоморскую экспедицию, на плавзаводы, а в один прекрасный день, ранней весной 1972 года повезли муку (уже не в первый раз) во Вьетнам, в котором шла тяжелая кровопролитная война. В Хайфоне - порту нашего прибытия, было тревожно. Перед нашим приходом, на город налетало около тысячи американских самолетов. Я не оговорился. Именно, около тысячи! В их числе летающие крепости В-29.

      Была разрушена и пылала ярким пламенем нефтебаза (для заполнения которой возили топливо десятки наших Советских танкеров!), была разрушена электростанция. Разгрузили, впрочем, нас оперативно, (примерно за неделю), во время выгрузки было несколько тревог. Налетали самолеты, где-то, что-то бомбили.

      После выгрузки, по просьбе капитана Николая Васильевича Пухова, я немного нарушил вьетнамские законы, (пограничники опечатывали радиопередатчики на стоянке и запрещали работать на передачу): размотал нитки с пломбами на ручках передатчика и передал радиограмму во Владивосток, в которой запрашивалось, что нам делать дальше. Вскоре мы получили распоряжение следовать в порт Кам фа, для погрузки угля на Японию.